Владимир Григорьевич Низьев

Мне нужно было сделать специальный оптический элемент, дифракционное зеркало. Договорились со швейцарской компанией CSEM за 100% предоплаты. Деньги они освоили, но с задачей не справились. Мой визит в Базель не помог.

Я стал делать зеркало «сам», шаг за шагом. Последнюю, ответственную операцию согласилась выполнить известная английская компания Oxford Instruments. Я слетал в Англию, посетил компанию, отвез заготовки, подарил российские сувениры, познакомился, договорился. В Бристоле купил себе костюм. Показывал друзьям подкладку; в качестве орнамента там многократно повторялась надпись “London”. Это должно было убедить покупателя в аутентичности костюма, хотя сшит он был где-нибудь в Бангладеш. На обратном пути, переполненный положительными впечатлениями, в главном аэропорту Лондона Хитроу, в кафе я заказал себе лобстера. Официант был явно эмигрантом и понять друг друга у нас не очень получалось. Показалось, он мне сообщал, что налажены прямые поставки лобстеров с его далекой родины прямо в кафе. Принесли тарелку «социалистических» крупных рожков, в одном из оттенков серого, но сверху красовался лобстер. В приподнятом настроении, я связался с женой по Skype и показал лобстера «в прямом эфире». Завершив звонок, приступил к трапезе. Присмотревшись, я обнаружил, что это была только половина лобстера, аккуратно разрезанного вдоль спины. Заметить это было трудно, поскольку лобстер «дремал» на боку. Но настоящим потрясением стало открытие, что это вовсе и не лобстер, в потребительском смысле слова, а половинка его панциря, с тщательно выпотрошенным содержимым. Официант пояснил, что это макароны с ароматом лобстера (вольный перевод). Следы мяса лобстера я могу отыскать, если повезет, покопавшись в рожках.

Случай в аэропорту оказался дурным предзнаменованием. Технологическую операцию с моим зеркалом можно было выполнить за несколько часов. Спустя 7.5 месяцев я потребовал вернуть заготовки. Давно предполагая возможность такого печального исхода, я подал проект на выполнение этой операции в лабораторию коллективного пользования в Германии. Немецкие эксперты проект одобрили, но заготовки были в Англии, и дело затянулось. Возникли трудности возврата образцов в Россию, поскольку это «высокотехнологичная продукция», возможно, двойного назначения. Вернули через моего друга в Бельгии. Кураж, решить вопрос в Европе, иссяк, и я решил с Германией уже не связываться, хотя непосредственного повода обижаться на немцев не было. Нашел-таки специалистов и оборудование в России, в Зеленограде и в Петербурге. Сделал новогоднюю открытку с изображением готовых зеркал и послал своим «партнерам» в Швейцарию и Англию. А недавно получил письмо из той лаборатории в Германии, переполненное напускной деликатностью. В нем мне сообщили, что, по требованию федерального правительства об ограничении научных контактов с Россией, из-за политического катаклизма, реализация моего проекта приостановлена. Я непроизвольно рассмеялся, оттого что надурить меня еще раз у «партнеров» не получилось. Жена обеспокоенно спросила, все ли у меня в порядке?