Владимир Григорьевич Низьев

Экономические проблемы в стране моя семья переживала самыми различными способами. Один из них — это мои захватывающе интересные поездки в составе геофизических партий, организованных компанией ПетроАльянс.  Так я зарабатывал деньги, занимаясь в свободное время и наукой, переписываясь по электронной почте со всем миром. Истории, рассказанные ниже происходили зимой 2001-2002 года.

Конечно, звучит довольно мрачно: на полярном круге, в тундре, зимой, вдали от поселков… Однако, и там люди приспосабливаются. Живу я в невзрачном передвижном  деревянном домике с одной комнатой. Все хорошо зашпаклевано, забито и заклеено, так что нигде не дует. У нас мощнейшие энергетические установки, работающие круглые сутки и обеспечивающие нас теплом. В моей небольшой комнате на двоих стоят три мощных 2 кВт калорифера, обеспечивая нормальную температуру внутри, при любой снаружи. Таких домиков здесь около 50, плюс еще 20 с вспомогательными службами.

Мы ехали сюда на двух мощных грузовиках Урал по отвратительной «дороге», зимнику, в мороз, ночью, около 5 часов. Казалось, ничего рискованнее и ужаснее нельзя придумать. Оказалось, все не так страшно. Перед поездкой меня одели в ватные штаны, валенки, очень теплую куртку. Водитель, наоборот, почему-то сбросил с себя верхнюю одежду, садясь за руль. Я быстро понял причину этого. Ехать по зимнику без гидроусилителя руля, которым военный Урал, естественно, не оснащен, большая физическая нагрузка на шофера, вроде бега на длинную дистанцию. За всю поездку встретилось не менее десятка встречного транспорта: грузовики, бульдозеры, краны, тракторы. Жизнь здесь кипит даже ночью. Непрерывно везут бензин, солярку, продукты, чистят «дорогу». Мы, в конце концов, безнадежно увязли. Вторая машина пыталась нас вытащить, но не смогла, порвался трос. Несколько встречных машин тоже  пытались помочь — не получилось. Тогда второй Урал ушел в лагерь один, и за нами приехал гусеничный бронетранспортер, он-то нас и вытащил.

Купить билеты на самолет на Усинск трудно, очень популярное направление. В аэропорту Усинска множество встречающих иномарок, особенно джипов. После приземления самолета они немедленно разъезжаются увозя клиентов — иностранцев, летающих сюда без багажа. Наша компания самая бедная среди других. Здесь добывают нефть, американцы активно участвуют. В 10 км от нас есть такой лагерь. Из вагончиков иностранного производства, соединенных вместе, образован целый городок с длиной переходов сотни метров. При входе внутрь необходимо не только раздеться, но и разуться. Нам там читали лекцию по технике безопасности. У лектора был компактный компьютер, на нем он выбирал иллюстрации для своего рассказа, а показывал их на огромном демонстрационном мониторе с площадью экрана 2 квадратных метра. В то время такое оборудование было редкостью.

Еда, это наверное, самое дешевое, на что приходится тратить деньги компании, организующей здесь работу, поэтому продукты завозят все и в изобилии. Мясо любое, включая оленину, молочные продукты; фрукты, включая бананы, мандарины и виноград; сладости, включая шоколад, хлопья, мюсли, маслины, компоты в банках.

Я работаю заместителем начальника партии, но работу выполняю чисто исполнительскую: переводы, компьютер, связь с внешним миром. Закоротил на себя всех своих корреспондентов-ученых, и мне сюда пишут со всего мира.

(Из писем к жене) Здесь тундра и зима, поэтому девиц  нет вообще. Есть поварихи, по сравнению с которыми ты просто дюймовочка. Как правило, они жены работающих здесь же бульдозеристов и трактористов, людей простых, суровых, ценящих  свободу, но и не боящихся неволи. Так что лучше и не связываться.

У меня тут есть хобби из «черного пиара» но в светлых целях, очень настроение всем поднимает.

Типичная температура -25   -35 градусов. Импортный термометр показывает и «действующую температуру» с учетом ветра. Доходит до -60.

Когда у А.М. Аранышева (начальника по технике безопасности, полковника КГБ в отставке ) спрашивают, где начальник партии, он с самым серьезным видом сообщает, что тот работает с документами. Надо сказать, когда сам Аранышев «поработает в документами» это хорошо видно. В отличие от начальника партии, угрюмого, заросшего типа, Аранышев бреется, поэтому его лицо бывает сильно помято подушкой. Утомившись, Аранышев медленно гуляет по территории лагеря, чайной ложечкой кушает йогурт, пьет кофе и закуривает сигарету. По просьбе Аранышева я писал на компьютере всякие предупредительные лозунги по ТБ и придумал свой: В ПУРГУ НЕ СПРАВЛЯЙ НУЖДУ!

Работа в партии идет в две смены, возник вопрос о ночном дежурстве в офисе. Вежливо предложили мне, не возражаю ли я, дескать, подменят, когда станет трудно… Я не возражал, несколько дней вырабатывал рациональную систему организацию труда (не обедать днем, сколько спать и т.д.). В результате, я в этот режим органически вписался, утром ложусь спать, а уже в 5-6 (вечера),  встаю и прекрасно себя чувствую. Теперь-то и Аранышев понял прелести такой жизни, когда ни днем, ни ночью тебя никто не беспокоит, всегда свободны и душ и стиральная машина, и стал завидовать. Грозится начать проводить ученья по технике безопасности днем, надо будет и мне вставать, бежать и “разматывать пожарный шланг”. Я сообщил ему, что мне на дежурстве, в ночной тишине, тоже приходят конструктивные соображения по улучшению условий труда и их лучше решать с руководством оперативно, не откладывая на утро.

В одно из ночных дежурств в пол-четвертого утра вваливается в контору ко мне незнакомый мужик. Оказывается, это шофер огромного трейлера с контейнерами. Говорит, что увидел лагерь и  заехал на огонек. А вопрос у него такой, в какую сторону на Усинск ехать. Ночью  не сплю не только я, но и топографы, они-то ему и объяснили.

С легкой руки Аранышева меня все здесь называют профессором: американцы, сотрудники ПетроАльянса, повара и приблудная олениха, выпрашивающая пищу у столовой.

Переезжая на новое место (в ста км отсюда) разработали план перевоза оленихи. Как-то посадили ее в вагончик и повезли. Трактор сломался и ее пришлось выпустить. Потом уже поймать было трудно: лагеря нет, столовая уехала. В конце концов, наш работник, из местных, ее убил под предлогом, что она все равно не выжила бы, привыкнув питаться из столовой и разучившись добывать корм из-под снега. Наверное, мясо и шкуру использовали. Многие возмущены. Она была беременной.

Катался на снегоходе Буран. Заехал далеко, а он заглох. Но у меня была рация. Мне дали совет, как завести и все кончилось благополучно.  Ходил по целине на лыжах, изучал следы диких зверей.

Старейший и опытнейший работник партии, механик, американец Питер, не знающий русского языка,  нечаянно сунул палец в вентилятор. Палец оторвало. Сложили в пакет и отправили лечиться. В Усинске ему не понравилось, и он срочно вылетел с пакетом в Финляндию. Пришили как-то, понятно, что не палец а огрызок, на 2 см короче прежнего. Второй несчастный случай, когда гусеничный бронетранспортер, совершая маневр, наехал на человека. Это было в «поле» на снегу и последствия умеренные, без летального исхода.

Из аэропорта Усинска меня с двумя американцами Дональдом и Шоном привезли в базовый лагерь. Здесь уже стояли пять новых геофизических вибраторов, купленных в США. Нас встречал Сергей, механик, побывавший ранее в Хьюстоне на стажировке и хорошо знавший Дональда и Шона. Радостная встреча, по русскому обычаю сопровождалась обильными возлияниями с тостами за здоровье гостей и вибраторов. Выпито было немало, и заводные русские мужики потащили американцев в баню. Было это уже за полночь. Как потом рассказывали, распарившихся поддатых американцев вытаскивали на улицу, и при 30 градусном морозе бросали в снег. Те, в свою очередь, развлекаясь, запустили углекислотный огнетушитель. Его удалось быстро выбросить из небольшого помещения на улицу.

Последствия «особенностей национального отдыха» сказались довольно быстро. Шон приобрел устойчивый кашель и жаловался на боль в груди. Нам предстоял серьезный переезд в полевой лагерь 1710 через лагерь 1700. На вопрос, сколько времени займет переезд вместе с вибраторами, все знающий Юрий Петрович объяснил так: Два с половиной часа до первого лагеря и столько же до второго, всего часов 10-12. После 17 часового переезда мы оказались в полевом лагере 1710, где Шону уже могла быть оказана квалифицированная медицинская помощь. Здесь работала фельдшером молодая женщина Ирина. Я жил в «Кедре» с иностранцами и пригласил ее посмотреть Шона. Она пришла, сбросила шубку и обнаружила неотразимый бюст. Американцы испытали психотерапевтический шок, а я гордость за Россию. Серьезных проблем с легкими не оказалось, а кашель победить не удалось. Вагончик «Кедр», в котором мы жили, был изготовлен в России. Оснащен мощными электронагревателями и термостатом для поддержания температуры. Отечественная изюминка оказалась в том, что термостат был грубоват. По-видимому, работал он на фазовых переходах. Включал нагреватели тогда, когда вода в вагончике начинала замерзать, а выключал их, когда вода уже закипала. Была предусмотрена и ручная установка средней температуры, но разница между максимальной и минимальной температурами при этом сохранялась. Американцам это, в общем-то, не нравилось. Я им объяснил, что система рассчитана на круглосуточное дежурство персонала у термостата с ручной подкорректировкой автоматической системы. Дежурить по ночам вызвался Шон. Он и без того не спал ночью, непрерывно кашляя. Питер, тоже американец, столкнулся с этой проблемой раньше. Жил он в своем «Кедре» один. Ему было трудно дежурить каждую ночь, и следить за тем, чтобы температура не выходила на значения несовместимые с выживанием. По настоянию Питера ему купили импортный переносной нагреватель и увлажнитель воздуха, так что на ночь стационарную систему Питер отключал.

Туалет на базе был самодельный. К нему было подведено электричество, установлен мощный нагреватель, так что там было тепло и светло, уютно, как дома. Особые ощущения были связаны с тем, что самое ценное как бы оказывалось вне помещения, из «очка» поддувало морозным тридцатиградусным ветерком.

Американцы поинтересовались возможностью помыться в полевом лагере. Я быстро выяснил состояние дел и детально им все объяснил. Оказалось, что Питер сразу поставил ультиматум, что работать будет лишь в том случае, если в лагере будет смонтирован душ. Душ собрали, один, только для него. (Для остальных работала баня). Конечно, душем могли пользоваться и Дональд с Шоном. Особых проблем это не создавало, потому что пользование душем было привилегией только для иностранцев. Единственное неудобство состояло в том, что при желании принять душ надо было его заранее «заказать». Производились соответствующие переключения, исключающие работу бани в обычном режиме, вывешивалась табличка о проведении профилактических работ и душ нормально работал. Кстати, Дональд почему-то так душ и не посетил за все время своего пребывания в лагере и улетел немытым в Амстердам.

Однажды и мне пришлось зайти в медпункт. Вход в медицинский «Кедр» расположен посередине вагончика. Слева – кабинет, справа – жилой отсек. Фельдшер Ирина возлежала на кровати, а рядом сидел мужчина, озабоченный, но явно не своим здоровьем. Ирина вспорхнула с кровати и выдала требуемый мне клочок ваты, чтобы заложить в ухо.

Приехал Аранышев А.М., всерьез или шутя порывался поселиться в медпункте, но быстро обнаружил, что вакансия, на которую он претендовал, уже занята. Действительно, тот мужик находился там постоянно, как на посту. Складывалось впечатление, что его прямыми обязанностями в партии было «сохранение достояния Республики». Алексей Михайлович был менеджером по технике безопасности, и медпункт входил в зону его прямой ответственности и определенных интересов. Поэтому он не мог мириться с тем, что контрольные функции по медперсоналу уже кем-то узурпированы. И вот однажды, войдя в медпункт и увидев обычную картину, Алексей Михайлович, тщательно подбирая слова, чтобы никого не обидеть, сказал, что ему очень не нравится, что из медпункта устроили бордель. «Телохранитель» приподнялся и уже хотел изложить свою позицию. Надо заметить, что он предпочитал выражать свои чувства и любви и неудовольствия руками. Ирина легким прикосновением его удержала и пояснила, что медпункт слева от входа, а здесь, можно сказать, ее квартира, куда сфера административного влияния Алексея Михайловича, как менеджера по технике безопасности не распространяется. Можно было понять так, что то, чем они тут занимаются, производственному процессу не мешает и безопасности коллектива не угрожает. Легкий намек на то, что неформальное общение могло бы быть более продуктивным, как-то успокоило. Зарождавшийся конфликт рассосался, как послеоперационные рубцы под пристальным взглядом Кашпировского.

Алексей Михайлович хорошо помнил правило, которое имел в виду еще Штирлиц о том, что запоминается последняя фраза. Стремясь задним числом замаскировать истинную цель своего посещения, Алексей Михайлович завел разговор об инструментах и медикаментах, которые еще необходимо дозаказать для медпункта.

В нашем полевом лагере 1700 также был медпункт и фельдшер. На 150 человек персонала это совершенно необходимо. Всякие неприятности случаются постоянно. Острая форма ангины, обострение язвы, аппендицит, травмы и т.д. Возникла потребность и у нас послать дополнительную заявку.

Алексей Михайлович, передаю просьбу Любови Петровны, нашего фельдшера. Необходимо приобрести, как она сказала, «кружку Эсмарха» (резиновую). Потребность в такого рода процедурах у персонала велика, так что, если позволят средства, надо купить хотя бы две: для обслуживания персонала ПетроАльянса и для Нарьян Мар сейсморазведки. Для уточнения параметров и размеров свяжитесь с ней по рации. Ваша помощь персоналу партии 1700 будет способствовать укреплению здоровья нации. Кривной Ю.П.

Зная характер Алексея Михайловича можно было быть уверенным, что к решению поставленной задачи он отнесется неформально, творчески, по-хозяйски. К тому же у него появился лишний повод пообщаться с Ириной. Приехав в наш лагерь в очередной раз, он сообщил, что можно обойтись и без закупки кружки Эсмарха, сэкономив средства компании. Явно со слов Ирины, он нам сообщил, что при пищевых отравлениях процедуры, выполняемые с помощью этой кружки не очень эффективны. Важнее вызвать рвоту, «заложив два пальца в рот». Однако в нашем лагере проблема была не с отравлением, а с тяжелым, мучительным запором у одного сотрудника. Разгорелась дискуссия, можно ли облегчить его участь двумя пальцами, от которой Алексей Михайлович явно пришел в замешательство и пообещал представить квалифицированное заключение после дополнительных консультаций. Кружку Эсмарха лагерь так и не получил, а Алексей Михайлович отбыл в Москву «на учебу», для повышения квалификации.

Приближалось 1 апреля. Питер был в отпуске и должен был вскоре вернуться. Из г. Усинска до базового лагеря дорога вполне нормальная, а вот в полевые лагеря можно проехать только по “зимнику” на вездеходе. Поездка занимает несколько часов и довольно тяжелая. Грохот гусеничного транспорта, отсутствие амортизаторов, вонь солярки. Учитывая капризность Питера, и реальные трудности с его транспортировкой мы, шутя, послали в полевой лагерь его приписки по электронной почте следующее сообщение.

“Питер прибывает в Усинск на днях. Он плохо переносит дорогу на вездеходе, где его подташнивает, а иногда он даже теряет сознание. Питер, будучи в отпуске, поднял этот вопрос в московском офисе компании. Поэтому мы решили отправить его в ваш лагерь в вагончике «Кедр», подцепив трактором сам «Кедр» и резервный дизель генератор, чтобы обеспечить нормальную температуру в вагончике в пути”.